Спецпроект для Suzuki Jimny

Настя Травкина

Путем эволюции:
почему мы делаем
то, что делаем?

Почему так важно знать себя, понимать свои мотивы, объективно оценивать собственные способности и контролировать эволюционные паттерны, заложенные в каждом из нас? Чтобы не зависеть от природы и управлять своей жизнью!

Не следовать за мейнстримом и сохранить индивидуальность вам поможет эволюционная нейробиология и внедорожник Suzuki Jimny

Цифровая революция идет полным ходом. Мы пользуемся беспилотниками, роем тоннели для сверхскоростного транспорта и обучаемся в среде виртуальной реальности. Парадоксально, но над созданием искусственного интеллекта будущего бьется всё тот же мозг, что существовал примерно 300 тыс. лет назад, — биологическая эволюция пока заметно отстает от технологической.

Наш мозг можно сравнить с запертым в черепной коробке экипажем корабля под названием «Человек», не имеющего прямого контакта с внешним миром. У него нет окон, и вся информация приходит через органы чувств в закодированном виде. А карты и инструкции, которым следует мозг-экипаж, появились очень давно и устарели, поскольку жизнь кругом изменилась: тигры не выскакивают из травы, в современном мегаполисе не умрешь от голода, а репродукция в условном рейтинге «главных дел жизни» всё чаще оказывается ниже самореализации и карьеры. Потому наши естественные реакции бывают несколько старомодны, неуместны, а порой и вредны. Но мозг об этом не подозревает, а мы строим вокруг его «заблуждений» целые индустрии.

Эволюционная нейробиология объясняет, почему мы так любим совершать некоторые, казалось бы, не очень обязательные поступки. Всё просто: раньше такое поведение помогало нам выжить.

01

Активный отдых и выживание

Многим знакомо, с одной стороны, состояние уныния, которое рано или поздно обволакивает нас в четырех стенах, а с другой — радость и восторг от поездок в новые места и от необычной физической активности вроде катания на серфе, скалолазания или просто скейта. Всё потому, что с точки зрения эволюции движение — это жизнь!

Детеныши млекопитающих рождаются недоразвитыми, и им приходится потратить иногда не один год, чтобы дорасти до родительских размеров. Свободное от сна и еды время малыши часто посвящают играм: имитируют охоту, драки и просто кувыркаются в свое удовольствие. Вы наверняка видели, как ваша кошка хватает котят, заставляя тех отбиваться: подобные методы звериной педагогики выглядят пугающе, но, несмотря на огромные острые зубы, это всего лишь игра.

Так детеныши приобретают необходимые для выживания навыки: таиться в траве, замирать при звуках опасности, выскакивать и нападать, отпрыгивать и удирать, бить, бодать, кусать и лягать. Это настолько важно, что у нас есть врожденная потребность двигаться. И управляет процессом, опять-таки, дофамин (при его недостатке действия могут быть замедленными или раскоординированными).

По совместительству тот же нейротрансмиттер отвечает за удовольствие, мотивацию и новизну, так что спорт — это, действительно, совмещение приятного с полезным. Некоторые ученые и вовсе утверждают, что физическая активность способствует нейрогенезу — но исследования пока недостаточно масштабные, чтобы делать столь смелые выводы.

Реакция дофаминовой системы на движение у взрослых людей может быть разной. Одни буквально чувствуют зависимость от спорта и испытывают «ломку» в его отсутствие (благо видов физической активности в современном мире существует огромное множество, так что проблем с выбором у них не возникает). Это объясняется тем, что механизм аддикции связан именно с дофамином (см. главу про бургеры и милкшейки): привыкнув к определенным дозам, мы печалимся без них.

У других же дофаминовая система настроена иначе — таких людей трудно вытолкать в поход, а катание на коньках сделает их только уставшими, но не счастливыми. Это тоже нормально: у нашего организма есть множество способов получить свою дозу поощрения, и движение лишь один из них.

Так работают:
02

Бургеры, милкшейки и выживание

Как бы мы ни превозносили здоровое питание, нас почему-то то и дело тянет на вредную калорийную пищу. Это касается не только жирной еды вроде бургеров: на ура идут сладкие и очень сладкие — а еще лучше сладкие и жирные — лакомства, например милкшейки, тортики и мороженое. Многим кажется, что неспособность устоять перед очередной «вкусняшкой» — их личный порок, но на самом деле это биология, и таким гастрономическим страстям подвержены все.

Давным-давно, когда супермаркеты еще не заполонили всю планету, а пищу нужно было добывать охотой и собирательством, ели мы редко и мало. Ради порции вкуснейшей мамонтятины приходилось попыхтеть и потратить уйму калорий. Над человеком постоянно нависала угроза голода, а его мозг был устроен так, чтобы обеспечить хозяина необходимой мотивацией для поиска и добычи пищи. Это минимизировало риск нелепой смерти от лени — на случай, если бы вдруг кому-то наскучило искать корешки в саванне.

За нашу мотивацию отвечает лимбическая система. Ее также иногда называют «мозгом млекопитающего», потому что, согласно одной из теорий, именно у зверей она появилась впервые и позволила им мгновенно реагировать на опасность, испытывая стресс, страх и агрессию. Эти переживания в основном «производит» миндалина — небольшой парный орган лимбической системы.

Но было и другое новшество в организации всё той же части мозга: появились зоны, в которых работает дофамин. Этот нейротрансмиттер вызывает положительные эмоции, а если точнее — зудящее предвкушение удовольствия, заставляющее совершать активные действия. Так появился рычаг для управления поведением животного: чем меньше дофаминового фана сулит предприятие, тем оно для нас безразличнее; и, наоборот, чем больше выделяется этого гормона, тем сильнее наша концентрация и мотивация.

Что же «любят» дофаминергические пути мозга человека? Всё, что связано с выживанием, — то есть пищу, секс, движение, познание и прочие простые и знакомые каждому радости.

Возвращаемся в трудные голодные времена, где всё еще обитает наш мозг: что «хорошо» в таких условиях? Найти еду. Поскольку пища — это редко и трудно, лучше, чтобы она была как можно более калорийной. Предел мечтаний — жирная (долго переваривается, но дает большой запас энергии) и богатая простыми углеводами (быстро усваивается, мгновенно заряжая наши внутренние батарейки) еда. Бургер, состоящий из жирной котлеты, жирного сыра, жирного соуса (с добавлением сахара) и углеводной булочки, — идеальный мамонт наших дней.

Еще лучше — сахар. Спелые плоды фруктов кажутся и людям, и животным очень вкусными как раз из-за него. Но помимо фруктозы, в них часто содержится много других питательных веществ и клетчатка — волокна, которые дарят чувство сытости и положительно сказываются на работе кишечника, потому что медленно перевариваются. Есть фрукты без всякой меры было трудно: во-первых, из-за того, что ртов много, а плодов — мало, во-вторых — потому, что ими можно довольно быстро насытиться. Поэтому мозг щедро выделяет дофамин при встрече со сладким: хватай его, это удача, это польза! Лимбическая система создает для нас очень сильную мотивацию, чтобы мы добыли и съели его, ведь сахара просто не могло быть слишком много в тех условиях, в которых привык жить древний человек.

Но сегодня такое поощрение нашей любви к жирному и сладкому уже не кажется разумным: нам не нужно есть впрок, и самая калорийная пища в нынешних реалиях становится не полезной, а, наоборот, вредной. Мы научились выделять из необходимой для выживания еды самые дофаминоемкие части — например, жир в виде сыра или чистый сахар, которым щедро сдабриваем как сладкие сиропы для кофе, так и соусы. В итоге в мозг поступает столько простых углеводов, что дофаминовые зоны испытывают перевозбуждение.

Если мозг привыкает к аномально большим выбросам гормона из-за того, что вы полюбили мороженое с крошкой из шоколадного печенья и топпингом из сливок и маршмеллоу, — то стандартная доза этого нейротрансмиттера от сладкого яблока кажется уже слишком маленькой, чтобы почувствовать удовольствие. Поэтому вас раз за разом тянет на нездоровую еду.

Количество вырабатываемого дофамина всегда величина относительная: мозг «сравнивает» выбросы от разных видов пищи и, анализируя полученные данные, делает свои выводы о том, сколько радости сулит тот или иной вариант. Поэтому чем чаще вы едите сладкий и жирный фастфуд, тем меньше удовольствия вам доставляет здоровая еда.

Тысячи лет назад механизм дофаминового поощрения позволял нам найти лучшую еду и выжить, а сейчас мешает питаться правильно. Эволюция просто не успевает за нашей цивилизацией.

Так работают:
03

Интернет-серфинг и выживание

Ученые сходятся во мнении, что исследовательское поведение — это биологическая потребность, необходимый для выживания вида механизм, хотя его можно назвать более возвышенно — «стремлением к познанию». О том же самом, но более простым языком говорит и народная мудрость: дураки учатся на своих ошибках, умные — на чужих.

Всё очень просто: первых в природе с высокой вероятностью съедят, а вторые, которые быстро соображают и усваивают новый опыт, смогут приспособиться к условиям изменчивой среды и избежать опасностей, характерных для той или иной местности и времени года.

И снова мотивацией к обучению — как и любой другой — заведует дофаминовая система. Мы получаем удовольствие от новизны. Но что представляет собой «обучение» в интересующем нас контексте? В биологии этим термином принято называть процесс формирования связей в мозгу, которые помогают выполнить серию определенных действий для получения вознаграждения. Потому более точным будет сравнение с домашним псом, а не со студентом философского факультета, готовящимся к сессии.

Если вы когда-нибудь дрессировали собаку, то знаете, что без вкусного вознаграждения она не научится ни давать лапу, ни сидеть, ни танцевать на двух ногах. Угощение служит положительным подкреплением и помогает мозгу питомца запомнить: чтобы получить искомую дозу дофамина от кусочка сыра, нужно, скажем, гавкнуть. Со временем у собаки устанавливается прочная нейронная связь между командой «Голос!», действием «Р-р-рвав!» и порцией вкусной еды — и удовольствие она испытывает уже от того, что выполняет ваши приказы. На этом этапе можно перестать всякий раз кормить животное в качестве поощрения: ему достаточно вашей похвалы. Но иногда наградить песика за выполнение команды всё же стоит — чтобы поддерживать дофаминовую связь.

Человеческое обучение куда сложнее собачьего, но в основе лежит то же дофаминовое поощрение, подталкивающее нас к исследовательскому поведению и заставляющее радоваться от того, что мы открываем незнакомые места, усваиваем новые навыки и узнаём неизвестную ранее информацию. В конце концов, приподнять пятую точку и найти еще не объеденное сородичами дерево с плодами — это исследование, вознаграждение за которое огромно.

Мозг человека устроен так, что обучение для нас не просто важно — оно фактически превращается в образ жизни. Способность усваивать знания и навыки до самой смерти называется «нейропластичность». В ответ на любой опыт мозг быстро меняет структуру нейронных связей — выращивает новые и/или удаляет ненужные старые. Отличной иллюстрацией служит знаменитая серия исследований, в ходе которых проводились наблюдения за лондонскими таксистами, сдававшими экзамен по ориентированию в городе. За время обучения и подготовки успешно справившиеся с тестами претенденты увеличили гиппокамп (зону, ответственную за память), запоминая карту.

Вероятнее всего, нейропластичность связана с тем, что мы вынуждены «выращивать» мозг до нужных размеров много лет после рождения. Когда наши предки перешли к прямохождению, появилось ограничение в ширине бедер: удобно передвигаться на двух ногах можно, только когда они не слишком широко расставлены. Соответственно, сузился и родовой канал, а вместе с ним уменьшился допустимый объем головы человеческого детеныша. Делать нечего — пришлось выращивать череп и его содержимое уже после рождения.

Нейропластичность позволяет мозгу ребенка формироваться под воздействием внешних обстоятельств: опыта, наблюдения, игр и обучения, — а дофаминовая система на основе поощрения помогает запоминать, что из приобретенных знаний приносит большее вознаграждение.

Но мы не всегда учимся чему-то полезному. Иногда новая информация — такой же джанкфуд, как и бургеры: наш мозг не в курсе, что содержимое ленты соцсетей — это вовсе не ценные сведения об окружающей среде, а свалка никак не способствующих выживанию случайных фактов. В результате мы получаем удовольствие, потребляя контент, и даже можем чувствовать, что «расширяем свою картину мира». Еще бы! Мозгу кажется, что инстаграм-серфинг был полезным путешествием, но это иллюзия.

Более благородный пример — «Википедия», которая представляет собой бесконечный каталог знаний: каждая новая ссылка поощряет залипнуть на сайте еще немного, обеспечивая выброс дофамина. Этот хитрый способ заставить нас читать энциклопедию стал популярным отчасти благодаря биологическим механизмам, регулирующим исследовательское поведение.

Так же работают:
04

Косметические процедуры и выживание

Мы регулярно моемся, причесываемся, подравниваем ногти и делаем стрижки; многие не прочь сходить на массаж или просто полежать в ванне, натереться душистым мылом и обмазаться кремом. Кажется, в человеческом мире косметические процедуры занимают такое важное место потому, что мы хотим выглядеть здоровыми и чистыми, чтобы другие относились к нам с симпатией. Но механизм получения удовольствия от ухода за телом гораздо тоньше, и дело тут не во внешнем эффекте.

Человек — существо социальное: мы живем большими группами в очень сложно организованном обществе. Такая среда обитания имеет очевидные недостатки: люди разные, легко не понять друг друга, что-то не поделить, перегреться от стресса в области миндалины и покусать ближнего своего.

Можно предположить, что предки человека, которые охраняли собственные границы любой ценой и никому не позволяли их нарушать, не выжили. Это значит, что наши пращуры нашли способы нивелировать недостатки тесного сосуществования. Одним из них стал социальный груминг.

Личный груминг практикуют очень многие виды, от кошек до пингвинов. Чистка перьев, вылизывание шерстки, удаление паразитов с кожи — важные гигиенические процедуры, позволяющие сохранять здоровье. Они успокаивают и дарят положительные эмоции. Эксперименты показали связь между родительской заботой крыс о своем потомстве, проявляющейся в форме вылизывания, и эмоциональным здоровьем крысят: те из них, за кем ухаживали лучше, были менее тревожными и демонстрировали завидную стрессоустойчивость.

Социальный груминг — это уход за соседом, и он позволяет решить сразу несколько задач. Во-первых, такое сотрудничество эффективнее и требует меньше усилий на достижение того же результата: снять блоху со спины лучшего друга удобнее, чем со своей, при условии, что он ответит любезностью на любезность. Во-вторых, взаимный уход выгоден еще и потому, что представляет собой примитивную форму дружеской активности, которая не только улучшает физическое самочувствие, но и нормализует микроклимат в социальной группе.

В-третьих, поскольку груминг — часть родительского поведения, он стимулирует выработку гормона окситоцина. Это вещество становится активным во время беременности и родов, а также влияет на эмоциональный статус — отвечает за формирование детско-родительской и парной привязанности и во многом — за создание и укрепление социальных контактов в группе. Выбросы окситоцина заставляют нас более дружелюбно относиться к своим родственникам и соседям (хотя то же вещество связано с материнской агрессией и восприятием чужаков как врагов).

Как следствие, груминг снижает уровень стресса и уменьшает число конфликтов в социальной группе. Можно встревожиться, вспылить и подраться — день будет испорчен, лицо тоже. Или повыкусывать друг из друга паразитов и расслабиться.

Поэтому в любом спа-салоне есть парные и групповые программы: нам интуитивно понятно, что пережить вместе заботу о теле — значит не только перестать ощущать себя злым, уставшим и одиноким, но и сформировать теплую уютную окситоциновую связь.

Вариантов для реализации груминга множество, и если мы не можем позволить себе спа-курорт, где о нас позаботятся, — то сойдет ванна, мочалка и самомассаж. Этим простым способом снятия стресса наш вид снабдила эволюция.

Так же работают:
Suzuki Jimny. Такой один

Suzuki Jimny — легендарные компактные внедорожники с полным приводом и уникальным дизайном. В сердце Suzuki Jimny — истинные ценности и фундаментальный подход. Японское производство — гарантия прочной и надежной сборки.

05

Большие глаза и выживание

У детенышей медленно взрослеющих видов особые пропорции тела и лица (мордочки): большая голова, короткие ручки и ножки, огромные глаза, высокие брови, круглые щёки и маленький подбородок. Такую форму называют baby shape.

В мозгу для распознавания лиц у нас есть специальные зоны. Приматы, в том числе человек, ведут социальную жизнь, и чем она сложнее, тем полезнее идентифицировать своих и чужих и считывать эмоции. Кроме того, эта зона помогает находить в случайных объектах подобие морд — чтобы в нужный момент разглядеть замаскировавшегося в траве врага. В том же отделе анализируются пропорции лица и выявляется baby shape.

Большие глаза вызывают у многих людей умиление, даже если они этого не осознают. Согласно результатам исследований мимимишности, мы непроизвольно обращаем внимание и дольше смотрим на лица (мордочки животных и физиономии антропоморфных предметов и игрушек) с «милыми» пропорциями.

Минуя уровень сознания, такая мимимишная картинка активизирует области дофаминового поощрения и вызывает желание проявить заботу.

Исследователи обращают внимание на то, как на отношение общественности к миграционному кризису повлияла гибель мальчика, изображение которого увидел весь мир. По их мнению, растиражированный в СМИ baby shape остановил дегуманизацию беженцев и заставил людей проникнуться сочувствием к мигрантам.

Вероятно, эти реакции тесно связаны не только с родительским поведением, но и с необходимостью устранить социальную напряженность, свойственную животным. Зверушки частенько доходят до инфантицида (уничтожения чужого потомства), чтобы проложить дорогу к светлому будущему только своим отпрыскам, устранив конкурентов. Видимо, в какой-то момент эволюции человек был вынужден научиться мирно жить в тесном сообществе с гурьбой детенышей — и с тех самых пор baby shape (а еще «гуление», смех и запах малышей) смягчает наши сердца. Потому-то в рекламе и запретили показывать младенцев: это нечестный трюк!

Мы обожаем baby shape, и нет ничего удивительного в том, что мемы с породистыми волоокими котиками с маленькими мордочками популярнее фотографий обычных дворовых мурлык с хищными физиономиями. А персонажи мультфильмов чаще всего изображаются с большими глазами. Посмотрите хотя бы на диснеевскую анимацию и эволюцию Микки-Мауса, чья мордаха десятилетие за десятилетием обретает всё более детские черты.

Вероятно, классический женский макияж с правилом «увеличить глаза, уменьшить нос и овал лица» служит той же цели: смягчить агрессию и вызвать умиление. И это работает! Почему, думаете, панды с их толстыми щечками и «перманентным макияжем» глаз всегда лидируют в сборе благотворительных средств?

Так же работают:

В каждом из нас заложены эволюционные паттерны. Важно правильно ими распорядиться — от этого зависит, будем ли мы контролировать их — или они нас. Первый шаг на пути к более осознанной и свободной жизни — быть честным с самим собой, открыть свою истинную природу.

Эти ценности разделяет и внедорожник Suzuki Jimny, созданный для тех, кто не может без новых эмоций и свежих впечатлений, кто желает испытать себя и открыть свою уникальность.

Suzuki Jimny.
Такой один

Подробнее